Элла достала из холодильника размороженный с вечера куриный фарш. Ситцевый фартук слетел с крючка и прильнул к её мягкому телу — началась лепка фрикаделек. Кругляшки из фарша получались кривыми и мало походили на круги, но Элла старательно их выравнивала, пытаясь довести до совершенства.

«Возьмут или не возьмут?» — прокручивала она в голове. Её желудок сжимался от мыслей о работе. Собеседование на должность менеджера по продажам окон и дверей прошло успешно. Так по крайней мере Элле думалось. Но ожидание ответа в две недели казалось вечностью. В маленьком городе нелегко найти работу с хорошей зарплатой. Особенно когда тебе уже за сорок.

Четыре картофелины и морковка скинули с себя кожицу и отправились на разделочную доску безупречно чистыми. Методично и звучно Элла превратила овощи в ровные кубики при помощи кухонного ножа. Ловкими руками она поставила цветастую кастрюлю на конфорку.

«У них такой красивый и уютный офис», — вспоминала Элла и представляла, как она будет приходить туда в тщательно выглаженном костюме, с ароматом яблочных духов, которые она непременно купит с аванса. Рабочее утро начиналось бы с чашечки кофе и приветствий коллег.

Вода в кастрюле вдруг зашипела гадюкой и чуть не сбросила надоедливую крышку на пол. Ей захотелось вырваться на свободу, выйти за края тучной посудины и залить собой плиту. Элла вовремя спохватилась и успела предотвратить катастрофу с разгорячённой водой. Она сняла крышку и вода осела, успокоилась. Словно сказала сама себе: «Ладно-ладно, в этот раз твоя взяла, но я тебе ещё покажу! Я тебе ещё покажу».

Фрикадельки, как утопленники, сначала пошли на дно, а потом всплыли на поверхность. Следом за ними в воду прыгнули картошка, морковка, лавровый лист и щепотка соли с приправой для супа.

«Почему же они не звонят?» — повторялось в голове Эллы. Две недели подходили к концу как раз сегодня. Элла не находила себе места. Присела на стул и вдруг заплакала. «Я ведь всего лишь хочу быть счастливой», — сказала она шёпотом.

Полгода назад Элла разошлась с мужем. Мучительный развод выбил её из колеи. Измена Паши превратилась в сочащуюся рану. Может, и к лучшему, что с детьми у них ничего не вышло. От первого брака у Паши уже были дети — двое белокурых мальчиков с васильковыми глазами, похожими на него.

Когда муж упорхнул к молоденькой, Элла устроилась на подработку в ресторанчик неподалеку от дома. Там она отрешённо мыла тарелки, чашки со следами яркой помады. Элла пряталась от людей, от себя, от тоски. За годы жизни с Пашей она забыла, что такое ходить на работу, что такое коллектив и общение. Доход от его бизнеса позволял ей не работать, но обязывал быть хорошей домохозяйкой и верной спутницей, готовой выслушать любую истерику мужа.

Элла смахнула слезинки с пылающих щёк, шмыгнула птичьим носом и гордо подошла к кастрюле с супом: «Ничего, ничего, всё наладится. Всё наладится». С осторожностью она засыпала в кастрюлю вермишель. Медленно и аккуратно Элла помешивала суп деревянной ложкой. Содержимое супа постоянно ускользало от ложки и бурлило. «Он ещё будет локти кусать», — мысленно произносила Элла.

Кухня наполнилась громким звуком. Превратилась в освещённую неоновыми огнями сцену, на которой из ниоткуда, как грибы, выросли старые и добрые The Beatles со своей балладой Hey Jude. Звонок! Элла засуетилась, достала из кармана фартука поющий смартфон и поднесла к уху. «Здравствуйте, Элла! — женский голос из телефона бодренько зазвенел колокольчиком — Несколько недель назад вы были у нас на собесе...»

«На собесе...» — последнее, что услышала Элла. Фраза оборвалась и обратилась в глухой удар об эмалированное дно, сопровождаемый бурным всплеском. Элла машинально отскочила, но горячие брызги всё равно попали на руки и шею. На коже тут же появились красные точки. С поверхности супа донеслось дерзкое «бульк».

Ошарашенно Элла смотрела на кастрюлю, в которой за фрикадельками, картошкой, морковкой и вермишелью исчез телефон. Из кипящей суповой жижи ей всё ещё слышался голос женщины-колокольчика, превратившийся в никому неведомый язык. «Бульк, бульк, бульк», — стучало в висках Эллы. Суп сварился.