Паук прятался в самом тёмном углу комнаты. Девочка не заметила бы его, если не мамина страсть к чистоте. Та дала дочери пылесос и сказала:

— Чтоб нигде ни пылинки. И под столом, и в углах. Я проверю!

Пришлось отодвигать мебель и тыкать щёткой в каждый угол. И зачем в квартире столько комнат и столько углов? И почему именно в углах всегда пыль, грязь и...

— Паук! — Девочка чуть не выронила пылесос.

Как все порядочные девочки, она боялась членистоногих. Сложно не бояться пугающей твари, которая, перебирая тонкими ножками, плетёт липкую сеть и ждёт в ней беззаботную добычу. Короче, Девочка считала, что пауки ужасны. Но сам паук этого не знал. Он висел в паутине. Маленький, совсем безобидный. Можно было ткнуть в него щёткой пылесоса. Очень эффективное орудие арахницида: пара секунд — и никаких следов.

— Ладно, — Девочка отвела щётку в сторону, — живи. Надейся только, что мама забудет всё проверить.

Конечно, мама забыла. Паук отлично устроился: он опутал угол тонкими, почти невидимыми нитями и ждал обеда. Мошкара залетала в форточку, кружила по комнате и в какой-то момент оказывалась в паутине, а там паук своего не упускал.

Каждый вечер Девочка выключала свет и забиралась в кровать. Она сворачивалась клубком, прижимала руки к груди и закрывала глаза. Девочке часто снились кошмары, в которых оживали мягкие игрушки: у куклы в клетчатом платье вырастали острые когти, медвежонок скалил клыки, два плюшевых котика сбивали её с ног и шипели, обдавая чадом гнилого мяса.

Девочке снилось, что на уроке физкультуры она теряется в лесу: одноклассники уже уехали на лыжах вперёд, но она осталась одна, и нет ничего кроме снега и голых веток, которые тянутся к ней.

Девочке снилась учительница, замахивающаяся на неё указкой; монстры, вылезающие из-под кровати; молния, залетающая в окно; маньяки, прячущиеся в подворотнях.

По утрам Девочка чувствовала себя только более уставшей.

Мама действительно любила чистоту и доставала пылесос из шкафа несколько раз в неделю. Каждый раз, пылесося квартиру, Девочка обходила тёмный угол стороной.

Шли дни. Паук подрос, к паутине добавилось ещё несколько нитей. Он часами ждал, пока в комнату залетит мошкара, или другое мелкое насекомое заползёт через вентиляцию, или пока Девочка беспокойно уснёт. Уснёт и не увидит ничего: ни огня, ни монстров или людей без лиц, но с острыми когтями. Никто не поджидал её, чтобы схватить за запястье, вывернуть руку, безумно засмеяться.

Сон не таил никаких кошмаров. Только темнота перед глазами расступилась, открывая серебристые нити паутины. Чёрный паук — не меньше самой Девочки — устроился в центре. Он раскачивался на нитях, будто радовался хорошей добыче. А рядом, запутавшись в серебре, клубилось чёрной тенью нечто. Девочка пригляделась и увидела всё: ожившие игрушки, учителей-убийц, монстров из-под кровати; злобные оскалы и обескровленные лица; ведьм, оборотней и голодных вампиров — каждый её кошмар, забирающий силы, пугающий до дрожи.

Девочка заплакала — беззвучно, только губы дрожали. Она хотела убежать, но тьма обступила её, и ноги окаменели, не слушались. Шмыгнув носом, Девочка посмотрела на паука: тот моргнул четырьмя парами глаз, будто говоря: «Привет», а после — не торопясь пополз к чёрной твари. Та задёргалась быстрее — но бесполезно.

Впервые за долгое время Девочка проснулась в хорошем настроении. Кутаясь в одеяло, она спрыгнула с кровати, чтобы заглянуть в угол: паутина осталась, но паук исчез.

«Наверное, — подумала Девочка, — ушёл искать другие вкусные кошмары».