— Выбирай, Иван, да смотри не прогадай.

Посмотрел Иван на голубиц, и приглянулась ему одна с белым пёрышком на хвосте.

— Вот эту хочу.

— Ну что ж, будь по-твоему.

Подхватил чародей голубицу, засунул спёхонько в клеть золочёную и тряпицей прикрыл. Так и купил Иван птицу дивную, волшебную, приторочил к седлу и отбыл восвояси.

Долго ли коротко дорога вьётся, а конец найдётся. Вернулся Иван домой, на купеческое подворье. Только во двор ступил — мамки, няньки забегали, заохали.

— Нашёлся, родненький. Что ж ты нас покинул, кровинушка наша?

— Сбежал я от глаз родительских да указа строгого. Не хочу жениться на дворянской дочери. Знатна она, да на лицо черна и умом бедна. Не чета мне, первому красавцу царства нашего.

— Так родители-то, поди, сговорились давно, — укоризненно покачала головой его любимая нянечка Аннушка.

— Передайте батюшке с матушкой, что не могу я по выбору их жениться, есть у меня суженая-ряженая. Да не простая дворянка, а заколдованная царевна. — Иван сдёрнул платок и поднял голубицу повыше.

— Да что ж деется-то? — Аннушка испуганно прикрыла рот и убежала в терем, хозяйку искать.

В честь возвращения купеческого сына устроили праздник. Три дня и ночи пировали, яства поедали. На четвёртый день предстал Иван перед батюшкой. Суровый был мужик — кулаком по столу стукнет, а за тридевять земель откликнется.

— Чтой-то сын мой, Иван, позорить меня удумал?

— Что ты такое молвишь, батюшка?

— Дак голубица-то твоя должна в деву красную превратиться. Три дня уж миновало, а она только гукает и серит.

— Так это дело поправимое. Царицам-то почёт нужен да уважение. Чтоб из золотой посуды кушать и на лебединых перинах почивать.

— А у нас что, посуда не из злата, серебра? Или перины не лебяжьим пухом набиты? — взревел купец.

— Так-то оно так. Да и не так. Посуда та и перины — твои, отец-батюшка. А у меня ни голого двора, ни осинового кола. Вот если бы долю ты мне выделил...

Подумал купец, почесал бороду. Не хотел он богатством нажитым делиться, хоть и с сыном. Но и царевну обидеть страшно. Разгневается ещё, дружину кликнет, да огнём-полымём пройдётся.

— Отделю тебе, сын мой, четверть ларей своих. Тех, что стоят в подвале. Да дам ещё скакуна заморского.

— Двух скакунов. Царевну покатать зело хочется.

— Ладно, двух. Но если разоришься али пробазаришь, то большего не проси.

Поклонился Иван отцу в ноги и отправился добро своё пересчитывать да описи составлять. Так всю ночь и просидел с лучиною, глаз не смыкая.

А на утро — беда-то какая: зашли служанки в горницу да увидели клеть пустую. Улетела голубица сизокрылая. Долго сокрушался Иван, плакал, руки заламывал. Поклялся, что тридцать три земли исходит, семь башмаков изотрёт, а найдёт свою суженую. Вмиг собрал он наследство выделенное, двух скакунов заморских и отправился караваном на поиски. Хотел было купец воспрепятствовать, да уж поздно слово вороча́ть. Пришлось благословить сына в путь-дорогу.

Время бежит водицей, ищет Иван птицу. Сказывают, что разбогател сильно, хороший купец из него вышел, смекалистый. Только холостой. А в друзьях у Ивана чародей ходит. Тот, что торгует пичугами во Славном Граде. В третий раз, говорят, продаёт волшебную голубицу с белым пёрышком в хвосте. Счастье она приносит.