— Тысяча чертей! Какая команда! — восхищённо воскликнул худощавый человек, оживлённо потирая руки. — Даже жаль посылать непогоду на их долю…

— Дядюшка Шторм, что-то больно ты мягкосердечным стал, — хихикали крошки-приспешницы за спиной грозного повелителя стихии.

— Не злите меня, и так трупы прятать некуда! — Шторм грозно нахмурил чёрные брови, но вдруг резко переменился: — Да шучу я, шучу! Места на дне ещё полно.

— Шутки про утопленников обычно несмешные, дядюшка, потому что они лежат на поверхности, — быстро сказав это, приспешницы ринулись прочь, чтобы не попасть под горячую (а если быть точнее, холодную и мокрую) руку Шторма.

Ещё раз взглянув на корабль, которому предстояло пережить одно из самых сложных испытаний на своём пути, чернобородый человек набрал в лёгкие весь морской воздух и затаился, наблюдая за командой.

Всё шло своим чередом. По палубе расхаживал вечно злой одноногий пират, всегда встающий не с той ноги и приговаривал: «Затишье перед бурей. Штиль в море не к добру».

Рядом с трюмом двое матросов курили «йо-хо-хо», глушили ром и философствовали: 

— Послушай, у девяти из десяти пиратов одного глаза нет со стороны плеча, на котором сидит попугай…

Мальчишка — пороховая обезьянка подбежал к капитану и радостно выпалил:

— Кэп, представляете, Роджер больше не боится щекотки… — Встретив недоумённый взгляд капитана мальчик затараторил: — Вы же знаете, как сильно он любит привязываться ко всякому разному? К серебряному кубку с «Белого паруса», к Матильде из кабака «Брюхо каракатицы». А сейчас он сильно привязался к рее и...

Дядюшка Шторм выдохнул солёный воздух — море подняло свои волны.

— Свистать всех наверх! — раздался голос капитана, и тотчас вся команда, ленно расхаживающая по кораблю, собралась в единый слаженный механизм.

Приспешницы бросились на помощь любимому дядюшке. Взбивая штормовые тучи и выжимая из них дождь, они пускали острые сверкающие молнии в самое сердце корабля.

На палубу, раздражённо щебеча, вышел кок:

— Каналья! Послал этого недотёпу за солониной в трюм, а его смыло волной!

— Какая досада. Бедняга. И что ты теперь будешь делать? — с иронией спросил один из пиратов, еле державшийся на ногах от качки.

— Не знаю, — поморщил тот лоб. — Консервы, наверное, открою. А с таким штормом, подумываю вернуться в камбуз и завещание написать — о кремации. Очень, знаешь ли, хочу развеяться.

Дядюшка Шторм рассмеялся громом:

— Вы только гляньте, какие они смешные! Всё чего-то бегают, суетятся. Ой, рука чья-то упала за борт… А, нет, всё в порядке, это просто крюк. Ну-ка, сколько волн выдержат, как думаете? Девять? Тринадцать? Я ставлю на шесть!

Корабль отважно сражался со Штормом, теряя в неравной схватке одного за другим бойцов и в конце концов спустя пятнадцать бушующих волн, пополнил ряды армии призрачных кораблей чёрного дядюшки Шторма.