Комната с зелёными стенами. Я здесь впервые, но точно знаю — это моя спальня. Справа на стене большое зеркало. Оно смотрит на меня. Я подхожу ближе, а взглянуть на себя страшно. Ещё ближе. Зеркало расширяется, становится огромным, во всю стену. В нём — моя комната, настоящая — старый диван в углу, плед — сама вязала, петли спущены, цветок на окне, швейная машинка, телевизор. Я смотрю на свою жизнь из зеркала на стене. И тут в комнату входит женщина, держа маленького мальчика за руку. «Поиграй! А мама накрасит губы». Женщина подходит к зеркалу. Видит меня. Кричит.

Я просыпаюсь.

* * *

Жизнь как-то не сложилась. И вроде даже был муж. А семьи не было. Кто из нас двоих не хотел детей? Он говорил, что оба. А на самом деле? Ушёл. Одной лучше. Только не ночью.

Ночью из всех углов маминой квартиры, откуда-то из-под старых плинтусов выползает серое, страшное. Заставляет прокручивать в голове всю жизнь. Школа, институт, парень в тёмном свитере... А дальше? А дальше не вспомнить, всё как во сне.

Страшнее всего, конечно, от зеркала. Взглянешь — и вздрогнешь, и затоскуешь. Думала даже завесить, но не стала. Как на покойника.

* * *

Там кто-то есть. В зеркале. Чувствую, смотрит. Даже стала стесняться, переодеваться ухожу на кухню. А ночью проснусь — не спит, смотрит и слушает.

— Чего молчишь? — говорю.

— А что тут скажешь? Спи, проспишь завтра.

— Мне страшно!

— А ты не бойся. Позови меня.

Отворачиваюсь, зажмуриваю глаза. Дотянуть до светла, а там бегом на работу.

* * *

Часто просит: «Позови, позови!» Я ему: «Да куда тебя?» А он: «К себе». Я плюнула: «Ну пошли!»

Опять в зелёной комнате. Женщина с красными губами, с ней мужчина — невысокий, по глазам видно — любит её. Целуются, а я смотрю из зеркала — и стыдно, и интересно. Да и куда уйдёшь, кругом только зелёные стены, а двери нет. Дверь у них в комнате.

Просыпаюсь, а я не одна. Под головой чья-то рука, мужская — даже шея затекла с непривычки. Обнимает, приятно. И совсем не стыдно. А когда пошевелилась — завозился, к уху потянулся: «Молодец, что позвала! Хорошо нам будет».

* * *

Как осмелилась про ребёнка спросить — сама не пойму. Сказала и обмерла: «Давай попробуем?» А он мне: «А зачем, у меня есть. Захочешь — и у тебя будет». «Да как же?» — говорю. А он: «А ты позови, он услышит. Он у нас смышлёный!»

И опять — стены зелёные, вроде привычно уже. А в зеркале — мальчик на ковре. Светленький, на него похож. Машинку за верёвочку катит. Присмотрелась — это не машинка, а коляска детская.

На утро на кресле спал мальчик. Посидела, посмотрела и побежала кашу варить. Манки не забыть купить. И машинку на верёвочке.

* * *

Мальчик не любит меня. Отворачивается, когда целую. Его любит: чуть что — бежит, утыкается в колени, сопит что-то. Сначала расстраивалась, а потом привыкла. Целовала в круглую макушку, когда уснёт.

А тут проснулась среди ночи: он к зеркалу стул подвинул, прижался личиком и шепчет: «Мама! Мама!»

Слёзы потекли горячие, злые, в уши и дальше по шее, за край сорочки. Отвернулась, чтоб не видеть. Уснула.

В зелёной комнате без изменений, только в зеркале новое: женщина эта с губами сидит на полу, плачет, помаду по лицу размазывает. Некрасиво.

* * *

Сказалась больной и не пошла на работу. Он поохал, сам покормил мальчика вчерашней кашей. Что-то ещё пригорело у них там. И ушли — он на работу, а мальчик — в сад.

Как только дверь захлопнулась, вскочила. Зеркало грохнула об пол, со злостью, что есть мочи. А оно только растрескалось мелкой-мелкой морщинкой. Схватила и потащила вниз, задевая углы. В мусоропровод не пролезло, как ни совала. Дотащила до контейнера, кинула в кучу с отходами. Дерьмо к дерьму! Аж расхохоталась, как легко стало!

Пришла домой — и правда зазнобило. Температура высокая, глазам горячо. Прилегла на минутку и не заметила, как уснула.

Просыпаюсь — вокруг комната зелёная. Моя спальня. И бегом к зеркалу, теперь всё в трещинах, смотреть неудобно. А в зеркале: сидят втроём, телевизор смотрят. Мальчик на руках у женщины. Она его в макушку целует. А мальчик смеётся.

Женщина смотрит прямо на меня:

— Давай уберём это зеркало. Пугает оно меня. Как будто смотрит из него кто-то.

А он с улыбкой:

— Не надо, не трогай. Пусть смотрит.

У зеркала помада стоит. Красная. Крашу губы.