— Долго нам ещё? — спрашиваю у деда.

Хочется в тёплый дом к печке и горячему чаю. Вместо этого сижу с дедом на самой верхушке заснеженного пригорка под вечерним звёздным небом и жду какого-то обещанного чуда.

Белый горячий пар от моего выдоха тут же оседает холодными искринками на моём носу. Морозный воздух щиплет щёки. Я их уже почти не чую. Растираю ладошками до боли и их, и нос. Смахиваю иней с ресниц. Снова надеваю на руки меховые рукавицы.

Дед всматривается вдаль, поверх раскинувшегося под пригорком хвойника, любуется беззвучием, небесным мерцанием, тонкими струйками дымов над деревенькой вдалеке, подсвеченными лунным сиянием.

Я тоже оглядываюсь во все стороны, шумно поворачиваюсь на валежнике, валенками мешаю скрипучий снег.

— Шумный-то до чего же, — вполголоса замечает дед, трогает меня за локоть и придвигает к себе, — неужто замёрз? Вроде тепло одет.

— Не замёрз я. Но мне тут скучно. И страшновато. — Я вздыхаю. — Что за чудо-то будет? Северное сияние, что ли? Я ведь не маленький. Северное сияние и у дома бы посмотрели. Оно везде одинаковое.

— Везде ли? — загадочно говорит дед и подмигивает мне. — Шуметь не будешь, так, может, что и увидишь.

Стараюсь поворачиваться беззвучно. Не в надежде на обещанное чудо, нет. Просто чтоб дед осмыслил бесполезную трату времени. Начинаю думать о своём. О планах, о друзьях, о подарках на Новый год.

— Медленно поверни голову влево, — шепчет дед. Я поворачиваю.

Что это? На тёмно-синем фоне неба я вижу приближающиеся ярко-зелёные сполохи и среди них чёткие очертания полупрозрачного силуэта коня. Коня?

Аллюром он несётся по небосводу, и длинная грива растекается неоновыми ручьями.

— Это... это... что? — обалдеваю я и пытаюсь раскусить фокус: — Это анимация какая-то?

— Итишкины коврижки, какая же анимация... Это единорог небесный, не видишь, что ли?

— Вижу, — отвечаю я, — вижу рог, вижу лошадь. А как сделано-то это, а?

Внутренний жар и удивление заполняют меня. Я скидываю в снег рукавицы, роюсь в кармане, выуживаю сотовый, чтобы снять видео. Трясущимися руками нажимаю на кнопку и веду камеру за летящим мерцающим абрисом.

— Чудо! — говорит дед и крестится на сполохи.

Единорог трясёт хвостом, заставляя сполохи играть сиянием и огнями, а копыта перескакивают с одной звезды на другую. Раз — и скрылся за скоплением облаков. Только и остались мерцающие полосы по всему горизонту.

— Снял? — спрашивает дед.

— Вроде да, — говорю, — только у меня телефон на морозе сел. Дома посмотрим.

Мы бредём домой и строим догадки, что это за единорог такой.

— С детства его вижу, — говорит дед. — Никто не видит и никто не верит, а я каждый год прихожу сюда в мороз и вижу его. А что это за явление, непонятно. Ни в одной книжке не нашёл про это чудо.

— А в интернете смотрел?

— В интернете-то? Смотрел. Нету. Пегас есть, Слейпнир, Алсвидр и Арвакр, которые у викингов, есть, Вивасват у индусов тоже есть. А моего небесного единорога нету. Одна надежда на тебя, что ты моё дело продолжишь и найдёшь про него сведения, или вот видео своё покажешь учёным. Пусть думают.

Пока мы шли к деревне, сполохи ослабли и лёгким маревом растеклись над нами. А уж у самого дома я поднял глаза и не нашёл ни следа от северного сияния, словно его и не было. Только звёзды мерцали да тёплый свет чётко очерченной луны фонарём освещал деревенскую улицу.

— Погодь, — повернулся ко мне дед перед тем, как открыть дверь в избу, — вот что, обещай мне попусту налево-направо об этом не трепаться. Только сведения собирай или сразу к учёным. А то ещё спугнёт кто-нибудь чудо-то наше. Обещаешь?

— Обещаю, дед, — клянусь я, и мы скрепляем договор крепким рукопожатием, — лично меня, дед, ты убедил в достоверности чудес. Раньше бы не поверил. А теперь понимаю, что-то в этом нереальное, фантастическое есть.

— Реальное, — поправляет дед, — самое реальное. Небесное. Чудо северное.