Решения всегда давались ей непросто. Она старательно складывала гирьки за и против на воображаемые весы, искала знаки вокруг, обращалась за советом к другим людям, не желая брать на себя ответственность. До последнего оттягивала момент, подбрасывала монетку, хотя прекрасно знала ответ ещё до того, как блестящий пятак раз за разом ложился на распахнутую к небу ладонь в аккурат орлом вверх.

Вот и сейчас она стояла на платформе Московского центрального кольца, наблюдая, как поток людей проходит в распахнутые двери «ласточки», словно сквозь неё, не замечая девушку в совсем не весеннем сером плаще. Только бы не определяться: всем существом она сопротивлялась грядущим переменам, ведь когда приговор дилемме будет вынесен, эскалатор прошлого вернуть не получится.

— Осторожно!

Услышав предупреждение, она влетела внутрь заполненного вагона, даже не успев понять, что произошло.

— Двери закрываются. Следующая станция «Ботанический сад».

Она окинула беглым взглядом разноцветную массу людских одежд:

«И как меня угораздило так вляпаться?»

Протиснувшись в середину вагона, где, по её мнению, было безопасней всего (как и по центру весов), она нависла над напарфюмированной девицей и уставилась в иллюстрации чужой жизни, которые та беспрестанно листала на телефоне.

Когда по громкоговорителю объявили «Бульвар Рокоссовского», она осела в опустевшее, пахнущее жасмином и цитрусом, нагретое кресло. Под убаюкивающую песню колёс мимо проносился город: стремительный, бесконечный, ещё не раскрашенный после промозглой зимы, утопающий в объятиях утреннего тумана над Москвой-рекой.

«Может быть, не сегодня? — В её голове промелькнул луч надежды. — Завтра наверняка лучшее время. Я ещё не готова».

После новой станции сменился народ. Она вздрогнула от фразы, прозвучавшей прямо над ухом:

— А я тебе говорю: сегодня! — Мужчина в приличном пальто неприлично громко рявкнул в телефон, после чего, встретившись с её растерянным взглядом, завершил вызов и мягко улыбнулся: — Простите, если напугал.

Надев маску безразличия, она вернулась к чёрно-белому фильму за окном.

«Что он понимает? Если бы всё было так просто. Сегодня...»

Завтра казалось ей лёгким — будущее, в котором она смелая и решительная и которое каждое утро так и не наступало, сменяясь на злополучное сегодня, где всё оставалось по-прежнему.

Вскоре она перебралась на освободившееся у окна соседнее место. Силы покидали её, ночь без сна, проведённая в мучительных раздумьях, желала взять своё.

«Просто посижу с закрытыми глазами несколько минут. Всё равно выходить ещё не скоро...»

Она вдруг почувствовала, как солнечные лучи, преломляясь сквозь стекло, беспощадно припекают макушку, нехотя открыла глаза и не поверила им. Москва полыхала буйством весенней палитры. Пышные шапки тополей колыхались на ветру. Яркие островки голландских тюльпанов тут и там загорались среди причёсанных газонов. Она прикрыла на мгновенье глаза, желая сбросить наваждение. Но это не помогло. Вагон был по-прежнему полон, но люди выглядели иначе. И дело было не только в лёгких нарядах. Мужчины, женщины, дети — все они казались свежее и радостнее, будто лето проросло и в их душах.

«Сколько же я проспала? И как такое возможно?» — Она взглянула на плотную ткань плаща, в котором было откровенно жарко. Сумочка покоилась на коленях. Она достала оттуда телефон, чтобы посмотреть дату, но тот отказывался разблокировываться, выдавая ошибку сканирования лица. Пришлось изрядно поднапрячься, чтобы вспомнить пароль для экстренных случаев.

В итоге экран сжалился и ожил, сообщив, что на дворе четырнадцатое июня.

«Что? — Мысли в броуновском движении метались по черепной коробке, не желая складываться в логическую цепочку. С момента, как она села в вагон электрички, минуло ровно три месяца. — Что за чертовщина?»

Она мысленно прокрутила события «сегодняшнего» утра, не отметив ничего примечательного. На подкорке памяти покоилось что-то ещё, но она никак не могла ухватиться за ускользающую мысль. Хотя чувствовала, что там — в памяти — скрывается нечто важное. Она должна была что-то сделать...

— Бабушка, кажется, вы обронили. — Мальчик из кресла напротив юрко метнулся к её ногам.

Она уставилась на протянутую ручку, часто заморгав.

— А что это такое? — не унимался парнишка, когда обычная шариковая ручка с синим колпачком перекочевала в её руку.

Только сейчас она заметила, что кожа на её кистях походит на карту горной местности с форзаца фэнтези-книги. Она перевела взгляд на мальчика, уставившись со взаимным интересом на прозрачное стекло в его руках.

— Ручка... — запоздало ответила она, остановившись на полуслове. Она не узнала собственный голос, который скрипел, как старый флюгер на ветру.

Мальчик нахмурился, явно не понимая, о чём она говорит, и вернул внимание к своему «стеклу». Он двигал указательным пальцем с лицевой стороны, и в его глазах то и дело вспыхивало любопытство, будто он там что-то видел.

«Боже! Что происходит?» — Она схватилась за сердце. И в этот момент вспышка памяти подсветила недостающий фрагмент картины. Дилемма, которая мучила её не один день, и даже не месяц... Она вынашивала непростое решение, точно беременная слониха.

«Неужели в попытке убежать от выбора я пропустила всю жизнь?» — Она перенесла руку от учащённо бьющегося сердца к пожухлой щеке, смахивая соскользнувшую слезу.

Сейчас она была переполнена решимостью, но отчётливо осознавала, что время не стало дожидаться, пока она соизволит созреть, прячась под серым плащом страхов и неуверенности в будущем. А ей стоило всего-то подняться пораньше, проехать одну станцию до «Окружной»... Но она выбрала сесть в электричку в обратном направлении, чтобы дать себе время.

«Иронично...» — Она усмехнулась, разглядывая мелькнувшее в стекле морщинистое отражение.

— Следующая станция «Владыкино», — голос из динамика разрушил реалистичную картинку, проявив очертания настоящего.

Она вздрогнула. Словно всё время до этого она падала в вязком потоке кроличьей норы, а сейчас — сменила направление, в один миг движением мысли очутившись наверху.

Застывшая на лице усмешка расплылась в широкую улыбку, когда она взглянула на свои руки: с гладкой кожей, удобренной хорошим кремом. И больше не сомневаясь ни секунды, поспешила к выходу.

Она вернулась в отправную точку, чтобы в этот раз не упустить возможность. Она была готова переписать ироничный сценарий, предложенный хранителем времени.

Чтобы перейти на платформу, ведущую к «ласточкам» встречного направления, она почти бежала, не желая подчиняться медлительному эскалатору. На ходу ухватив слоган, мелькнувший на рекламном табло: «Будущее зависит от тебя», улыбнулась — она и так была уверена в правильности действий. Шесть мучительно долгих минут до «Окружной», ещё столько же — бегом, и вот указательный палец замер в сантиметре от звонка.

Нет, больше она не колебалась. Решение было принято ещё до того, как орёл засверкал в её ладони.

Дверь распахнулась раньше, чем звонок сообщил о её прибытии.

— Прости меня. Мы столько времени упустили по моей вине.

Мужчина, улыбаясь одними глазами, отступил от порога, приглашая её войти:

— Я ждал тебя.