Ф. не верит в свою смерть. Ф. любит глаголить и поливать рыбок в аквариуме. Глагол «быть» — один из его любимых и, по его мнению, важных. «Более трёхсот человек погибло...» Ф. стремительно тянется к пульту от телевизора и переключает канал, ибо прозвучавший из уст диктора глагол хоть и безопасно-прошедшего времени, всё же косвенным образом ставит под сомнение безоговорочность любимого глагола.

— С тобой невозможно смотреть телевизор, — говорит другой Ф., внезапно появившийся на соседнем кресле. — Отдай пульт.

— Да кто ты такой вообще? — спрашивает Ф., хотя отчётливо осознает, что на соседнем кресле, по-турецки сложив ноги, сидит не кто иной, как другой Ф., проживающий в его квартире с того самого момента, как туда переселился первый Ф.

— Я — Ф., — честно признаётся тот.

Ф., потерпевший поражение в этом не самом честном поединке, передаёт пульт в руки другого Ф., и, после того как другой Ф. откидывается на спинку кресла в предвкушении управления телевизором, Ф. первый усмехается. Ни Ф. первый, ни второй, ни тем более читатель не понимают, чему усмехается первый Ф.

На Discovery Channel рассказывают о виде леопардов в Малой Азии, которые «постепенно исчезают».

— Переключи, — требует Ф., — это пошло.

— Все рано или поздно исчезают, что тут пошлого?

«...Вымерли и больше никогда уже...»

Ф. разъярённо откидывает нетронутый кроссворд с колен, и, поднявшись, уходит в кухню. Второй Ф. недоумевает:

— «Никогда» — это не глагол...

Несмотря на фа минор, которым было сделано последнее замечание, Ф. всё же улавливает его смысл и кричит из кухни:

— Это ещё страшнее глагола!

Ф. второй в недоумении разглядывает некрасивых кенгуру и решает не отвечать. Ф. первый, поняв, что Ф. второй не собирается вступать в конфликт, извлекает из умывальника лейку, наполняет её водой из-под крана и вприпрыжку направляется к аквариуму, который расположен неподалеку от телевизора, а потому его неизбежная остановка приводит к плавному превращению кенгуру в обыкновенного человека в одних шортах. Он поливает рыбок. Поливает до тех пор, пока аквариум не наполняется до краёв, а Ф. второй говорит:

— Твои рыбки скоро ум...

— Что? — перебивает Ф., специально перебивает, чтобы не услышать.

— Умиротворятся, если тебе угодно, — исправляет ситуацию (и глагол!) Ф. второй, — потому что ты их не кормишь, а только поливаешь. Зачем же поливать рыбок? Вот увидишь, их скоро не станет.

— Осёл, — спокойно констатирует Ф. и с любовью смотрит на рыбок. — Рыбам нужна вода, они в ней живут, они в ней — дома, и они не умрут, НЕ УМРУТ мои рыбки, потому что их нужно поливать, тогда они никогда не умрут.

Ф. второй устаёт от философствований Ф. первого, а потому покидает своё полугоризонтальное положение и направляется в спальню, где тщетно пытается найти пистолет.

— Под матрасом, — подсказывает Ф. первый, всё ещё стоя у аквариума и любуясь своими питомцами.

Ф. второй откидывает матрас, находит пистолет, проверяет, заряжен ли, выходит обратно в гостиную и целится в Ф. первого. Стреляет. На волосатой груди Ф. первого появляется алая, растекается по груди, переползает на шорты, пугает Ф. второго, но Ф. первый продолжает любоваться рыбками, словно и не заметил выстрела. Ф. второй нервничает, откидывает пистолет в сторону, тяжело вздыхает, направляется в кухню, извлекает из кухонного стола нож и возвращается к Ф. первому.

— На этот раз всё серьёзнее, — на всякий случай объясняет он, и, подойдя к своему оригиналу, вонзает нож ему в сердце. Вся левая сторона Ф. первого из тёмно-коричневой превращается в ярко-красную, но Ф. только удивлённо вскидывает брови и недоумевающе улыбается.

— Ты зачем? — спрашивает.

— А затем, что я тоже имею право на любимый глагол. И знаешь, что это за глагол? — Выжидательно молчит, но, не дождавшись ответа от невозмутимого Ф. первого, сам же и отвечает на свой вопрос: — Глагол «перестать», я хочу, чтобы ты перестал, чтобы перестал, и всё; чтобы не было больше твоих капризов и выходок, чтобы я смог жить, как хочу; мне не нужен ты в этой квартире.

Ф. первый усмехается:

— Но ведь если перестану я, то не будет и тебя, до сих пор не понял?

Ф. второй в состоянии аффекта-непонимания-бешенства кидается на Ф. первого и начинает его душить. Ф. первый складывается пополам, опускается на колени, но не оказывает ни малейшего сопротивления. Ф. второй снова берёт в руки нож и режет тело Ф. первого. Тело Ф. содрогается от боли, истекает алой и жуткой, перестаёт быть тёмно-коричневым, совмещает в себе множество нехороших, но оттого не менее реальных глаголов, но Ф. решительно не оказывает сопротивления.

Звонок телефона выуживает второго Ф. из состояния аффекта. Он отпускает жертву, подходит к креслу, берёт телефон в руки. Удивляется пустому экрану.

— Да? Да, это я — точнее, почти... я как бы второй... Что? Как? Не может быть, он ведь их не кормит... Как тогда? Какой сильнее? Быть? А как же «перестать»? Вторичен? Но я думал... Да, конечно, разумеется...

Семиминутное молчание вмещает в себя четыреста двадцать секунд; рекламу: шоколада, итальянской кухни, наиотвратительнейшего поп-концерта, социалку, снятую и показанную исключительно для галочки; заставку дешёвого русского телесериала, снятого на всё том же побережье, на котором сняли сто тысяч миллионов русских телесериалов до и на котором будут сняты ещё сто тысяч миллионов русских телесериалов (и главное, с теми же вечно прохлаждающимися на побережье актёрами) после; начало этого телесериала; два тяжёлых вздоха Ф. второго; семнадцать телодвижений Ф. первого; едва слышное «фак!» того же Ф. первого при взгляде на испачканный кровью палас. Секундные стрелки сообщают о своём существовании всё настойчивее и громче, превратившись из скромных и еле слышных тик-так в ТИК-ТАК; время облепляет стены и потолок и неожиданным просветлением медленно стекает на головы двух Ф.

Ф. второй решает покончить с этим четырестадвадцатисекундным безобразием:

— Звонил Бог. Он сказал, что рыбки будут жить, покуда мы их будем поливать.

— А что ещё?

— Больше ничего, — врёт Ф. второй.

Ф. первый несомненно понимает, что Ф. второй врёт, но не подаёт виду:

— Оно и хорошо.

Ф. второй осознаёт, что из двух глаголов один всегда сильнее, подбирает с пола лейку и идёт в ванную. Чтобы наполнить её доверху и ещё раз полить аквариум.