— Добрый вечер. Капитан Серков, — представился рыжеватый высокий гаишник. Форма на нём сидела небрежно, словно одевался капитан в полутьме и впопыхах. Возможно, так и было, потому что в 2:46 выглядеть свежо может или влюблённый юнец под окном своей Джульетты, или жена, которой муж пообещал с утра пораньше поехать за новой шубой.

Серкову явно не подходила ни та, ни другая роль.

— Ну, рассказывайте.

— Да что ж тут рассказывать... Сами ж видите, перевернулся, чудом жив остался, — слегка заикаясь, ответил здоровый мужик в чёрной вязаной шапке. Он сидел на деревянном ящике прямо посреди дороги, тяжело дышал и иногда мотал головой из стороны в сторону, будто говоря самому себе: «Да нет, не может быть». — Ехал себе спокойно, скорость не превышал, куда ж торопиться, если в запасе ещё три дня? А тут на тебе: выскочил гад и стоит, вылупился прям на меня. У-у-у, наглая морда-а-а, — вдруг завыл водитель перевернутого КамАЗа.

— Что за морд... Тьфу, кто выскочил? Когда это произошло?

— Да заяц. Здоровенный, никогда таких огромных не видел. Чёрный, а шерсть аж блестит. Выбежал на трассу и стоит. Я ж его как увидел, сразу на гудок нажал. Сигналю, а ему хоть бы что, стоит себе и всё. Ну я и подумал, что он больной какой, решил, объеду аккуратно, трасса ж пустая. Давить животину жалко, я в жизни и мухи не обидел. Хотя эту пас-с-куду надо было! — Водитель резко подскочил с места, сжал свободно лежащие на коленях руки в кулаки и последние слова крикнул куда-то в лес, который растекался чёрной стеной сразу за дорогой.

— Поспокойнее, пожалуйста. Сядьте. Кстати, вас как зовут?

— Пётр. Филин Пётр Петрович. Я грузы вожу уже десять лет, вы не подумайте, я не пьяный и умом не тронулся. Был заяц. Был. Точно вам говорю. А потом пропал. Будто в воздухе растворился.

«Отлично, так и запишу: второй участник ДТП скрылся...» — Серков мысленно закатил глаза до максимума и шумно выдохнул. Вся эта история с зайцем уже начинала ему надоедать.

— Заяц? Не машина? Ну вдруг вас фарами ослепило, потеряли управление, въехали в кювет. А, Пётр Петрович? Ночью всякое привидеться может, — мягко предложил более реалистичный вариант капитан.

— Да вы... Да вы что ж думаете, я с ума сошёл, да?! Да я за баранкой уже шестнадцать лет, в трезвом уме и памяти! Эх вы... — Филин обиженно взглянул на Серкова. Затем пожевал губу и добавил, глядя на дорогу: — Да и чёрт с ним, с зайцем, что с грузом-то теперь делать?..

Груз в этот раз был хрупким. И сладким. В голове у Серкова уже минут пять крутилось глупое: «Будет и на нашей улице праздник, перевернётся ещё грузовик с конфетами». От распахнутых дверей кузова по ночной трассе рассыпались шоколадные яйца, упаковки крошечных конфет в яркой глазури, сладкие батончики. Будто малыш дотянулся до запретного ящика со сладким, и неуверенная детская рука высыпала всё на пол, пока мама не видит.

— Стало быть, праздник на нашу улицу пришёл, — пробубнил себе под нос Серков.

— Ну да, Пасха ж через пару дней. А чего это вы вдруг вспомнили? — удивился водитель. — Ай, ладно. Товарищ капитан, вы, может, вызовете помощь, а? У меня и телефон разбился, и рация. Груз же собрать надо.

— Пётр Петрович, давайте так поступим. Мой коллега сейчас оцепит место аварии, а мы с вами в больницу съездим, пусть доктор проверит, всё ли в порядке. — «А то вон, зайцы тебе машину переворачивают», — подумал капитан, но вслух говорить не стал. — Мы быстро, вряд ли кто по этой дороге до утра проедет, у нас тут глушь. А как посветлеет, вернёмся, поможем вам груз собрать.

— А-а-а вдруг кто заберёт? — неуверенно сказал Пётр Петрович. Спорить с гаишником не хотелось, а голова и правда трещала, неплохо было бы сделать рентген. Но ответственность за груз тоже давила на голову.

— Кто? Заяц здешний? — не сдержался Серков. Потом взял себя в руки и уже мягче продолжил: — Нет, Пётр Петрович, не беспокойтесь. Сейчас быстро сигнальную ленту повесим, но я уверен, никто раньше нас тут не появится.

Когда они покидали место аварии, Филину на мгновение показалось, что рядом с КамАЗом в свете луны блеснула чёрная шёрстка. Но лишь на мгновение.

* * *

— Ах, Карл, в этом году ты принёс столько шоколадных яиц! А какие чудесные крохотные драже, будто яйца малиновки! Mein Osterherz, я так боялась на старости лет перебираться в чужую страну, но всё зря, зря! Ах, как же чудесно!

— Будет тебе, Марта. Нам надо поторопиться и спрятать яйца, пока люди не проснулись. Давай, давай, собирайся, Mein Hase.

Длинные бархатные уши нетерпеливо дёрнулись. Карл не любил опаздывать, а ещё не любил рисковать. Хоть этот рыжий polizist, сам того и не зная, здорово помог Карлу, их с Мартой никто не должен заметить.

«Куда вы на старости лет собрались: новое место, другие традиции», — твердили многочисленные ушастые родственники. Но чета Oesterliche никого не слушала. Дети выросли, внуки выросли, правнуки выросли, и бог ещё знает сколько поколений стало самостоятельными, а значит, Карл и Марта могли наконец пожить для себя. Отправиться путешествовать, а затем осесть в России. Уж больно понравились леса и тихие деревеньки в глуши.

Только вот отказаться от своей натуры, того, что движет тобой каждую весну, зайцы-католики не смогли. Наступал светлый праздник Пасхи, пора было прятать яйца и сладкие подарки для детей, как многие годы они делали это в родной Германии. Оставалась лишь самая малость — обзавестись сладостями. В этом зайцам и помог Филин.

— Ох, Карл, мне всё-таки так неловко, что этот бедный Großer Mann пострадал из-за нас.

— Марта, я же говорил тебе: он не пострадал. А мы взяли совсем немного, к тому же собрали всё целое с дороги и сложили в его грузовик. Зато весь следующий год ему будет сопутствовать удача во всех делах. Не переживай, Mein Hase.

В рассветных лучах солнца из леса выскочили чёрный заяц и белая зайчиха. В лапках каждый держал небольшой свёрток из цветной бумаги.

* * *

— А-а-а ваши ребята что ж, уже сами всё собрали тут? — Водитель грузовика удивлённо обвёл взглядом участок дороги, оцепленный сигнальной лентой. Абсолютно чистый участок дороги. На котором стоял грузовик без единой царапины.

— Чего? — Серков резко открыл дверь служебной машины. — Нет... Или да... Чертовщина какая-то. Серёга, ты не вызывал никого? — напарник капитана отрицательно мотнул головой.

— Ну дела-а-а... Товарищ капитан, а внутри-то всё лежит, как лежало, так даже и не скажу, пропало ли что, — дальнобойщик почесал затылок. Затем махнул рукой и открыл водительскую дверь. Серков показался за плечом водителя.

— А это что? — капитан взял в руки маленький свёрток из цветной бумаги, слегка потряс его и развернул. В руке лежало шоколадное яйцо и несколько драже в прозрачном пакетике. На самом дне была карточка с надписью на немецком. — Фрохе остерн, герр...

— Frohe Ostern, Herr Polizist. Светлой Пасхи, господин полицейский, — пробасил водитель грузовика и добавил, немного смущаясь: — Я немецкий в школе учил.

— Это мне?..

— Похоже, что да. Только вы не подумайте, это не я! Вот вы смеялись, а я ж сразу на зайца подумал. В Германии, кстати, зайцы яйца сладкие на Пасху прячут. Вот... Похоже, до нас дошло, — со смешком сказал Филин. — Ну что ж, раз всё с грузом в порядке, я тогда поехал?

Если бы Серков не сопровождал водителя в больнице, не оставляя без присмотра ни на минуту, он был бы уверен, что и чистая дорога, и свёрток со сладостями — дело рук Филина. Если бы...

— Кх-м. Ну да, тогда поезжайте. Хорошей дороги, будьте осторожнее.

— Ага, и вы, товарищ капитан. Места у вас тут... Интересные.

Когда грузовик отъехал, Серков открыл дверь служебки и огляделся. Лес уже не выглядел чёрной пугающей махиной. Верхушки сосен ласково шептали друг другу что-то приятное, а сквозь зелёную высокую траву пробивались яркие молодые одуванчики.

— Да, хорошие у нас места... — глухо сказал сам себе капитан и сел в машину.

* * *

— Herr Polizist прав. Места у нас хорошие, правда же, Mein Osterherz?

Чёрный заяц и белая зайчиха ещё немного посмотрели вслед машине и медленно растворились в воздухе.