В шесть утра выхожу из подъезда, придерживая дверь, чтобы потише грохотала. Мне навстречу — баба с пустыми вёдрами. Ну ладно — не баба, а женщина. И вёдра на её тонких пальцах качаются крошечные, не больше чайной чашки каждое. Наверное, дети их вечером в песочнице оставили, а с утра пораньше спохватились. Смотрит соседка на меня как-то нерадостно. Видимо, пустая корзина у меня в руках её не вдохновляет. Люди такие странные. Двадцать первый век на дворе, а они всё в бабушкины приметы верят, в сказки какие-то...

Интересно, если вёдра маленькие, то и неприятности меня ждут так себе? Ой, да какие в лесу неприятности! Заблудиться есть риск — это да. Но если в лес пойдёшь и не заплутаешь — считай, день даром прошёл, есть и такая примета. В прошлом году довелось мне полдня топтаться вкругаля под тремя соснами. Подосиновиков там было — у-ух!.. Потом одна знакомая спасательница посоветовала свисток с собой носить. Я вот думаю — а смысл? Зайду в чащобу, свистну со всей мочи... Кто меня спасать прибежит — мишка косолапый?

Добираюсь до леса — благо он недалеко, часа полтора пешего хода в резиновых сапогах. В самом начале меня манят подберёзовиком, потом показывают пару нечервивых сыроежек — и всё. Ничего более. Одна трава обыкновенная. Надо двигаться к грибным местам — тем, прошлогодним.

Продираюсь сквозь невысокий, но частый малинник: разумеется, уже без ягод. Оказываюсь в симпатичном чистеньком соснячке. Нежно-зелёный мох пружинит под ногами. На нём, как на мягкой перине, сидит лупоглазая лягушка. Здоровенная, зараза, — прямо как на картинке в детской книжке, только без стрелы в зубах.

Хм, а у лягушек зубы есть?

И зачем я об этом думаю?

Зубы, стрелы... Целоваться я с нею не собираюсь, это точно. Не царевич я и вообще не Иван.

Дно корзины покрываю десятком срезанных лисичек. Больше грибов не вижу. И... тропинки своей не нахожу. Куда шагать-то? Деды наши как-то по солнцу ориентировались. Где у нас солнце? А нету солнца, за тучу спряталось. Ох ты ж! А если дождь или того хлеще — гроза? Приятного мало. Надо к дому поворачивать. А где у нас дом? Да что такое-то!

Перелезаю через поваленные стволы. Кажется, через те же самые в третий раз. Начинаю тихо паниковать. Близоруко щурюсь, глядя под ноги. Там краснеет что-то. Только бы не кровь, только бы не кровь... О, брусника! Кину, пожалуй, на дно корзины пару горсточек.

Осознаю, что происходит, когда распрямляю занывшую спину и обнаруживаю, что корзина засыпана спелой ягодой до половины. Края лисичкиных шляпок кажутся в красном море редкими оранжевыми островками. Ещё немного — и они не видны совсем. Куда столько ягод! Это ж варить — не переварить. Сахар покупать придётся. Если вообще до дома доберусь. Куда брести — после брусничного марафона понимаю ещё меньше, чем до него. Сажусь на поваленный ствол, печально болтаю ногами. Север — там, где на дереве мох, да? Так вот — он сверху. А снизу на подошвы моих резиновых сапог пялится лягушка. Если это та самая, то где-то рядом малинник. И выход.

Круга через четыре соображаю, что лягушка не обязательно должна сидеть, как приклеенная. Возможно, она припрыгала за мной из своего малинника в этот брусничник. А теперь отдыхает под бревном. У, земноводное! Неморгающим взглядом на меня уставилось, будто сказать что-то хочет. Та-а-ак, а что если расколдовать жабушку в Василису? Жениться на ней мне, конечно, ни к чему, но пусть хоть укажет, в какую сторону идти. Премудрая она или где?

Чуть не опрокинув корзину, падаю на четвереньки, чмокаю воздух над лягушачьей спинкой. Несостоявшаяся Василиса испуганно упрыгивает в неизвестном направлении. Колдовство не удалось. Или...

Опаньки!

Вот она — тропиночка лесная, прямохоженная. И просвет в соснах далеко впереди.

Подхватываю свою бруснику на лисичках и шпарю. Вылетаю на опушку. Замираю, озирая окрестности ошалелым взглядом. Жмурюсь от выглянувшего из-за туч солнца, трясу головой, распахиваю глаза снова. Ничего не поменялось. Передо мной красновато-кирпичного (или всё же брусничного) цвета крепость. Не каменная вроде, однако вид у неё серьёзный. Стена с зубцами и по краям две башни, похожие на шахматные фигуры. На одной сидит, болтая босыми ногами, ангел. В той же позе, как я недавно на бревне. Только на башне. И ангел. Беленький такой, в платьице до колен, с длиннопёрыми крыльями за спиной, с проволочным нимбом над золотистыми локонами — всё как полагается. Над второй башней зависает в небесах бледной луной ухмыляющийся череп. Кажется, от него тянется ниточка. А внизу, на скошенной траве, громко хэкая, сражаются на мечах два витязя в кольчугах и шлемах. Причём, один полностью аутентичен, а на втором спортивные штаны с бело-алыми лампасами и растоптанные кроссовки.

Вся эта композиция — на другом берегу реки. Речушка неширокая, но берег обрывистый и какая там глубина — неизвестно. Вброд, во всяком случае, мне её не перейти, да не особо и хочется. Странные они там все, хоть и без вёдер. Шагаю вдоль берега — надеюсь, в правильную сторону. Натыкаюсь на тонкоствольную яблоньку, усыпанную сплошь розовобокими мелкими плодами. Срываю и раскусываю яблоко — кислое, зараза... Дерево машет мне веткой, указывает путь. Ещё одна заколдованная Василиса, что ли? Та Премудрая была, а эта — Прекрасная. Или наоборот.

Через некоторое время натыкаюсь на камень — большой и плоский. Обхожу его по периметру. Нужных надписей не обнаруживаю, кроме одной, совершенно для меня бесполезной, выведенной синим маркером: «Васька — дура».

Продолжаю свой путь. Снимаю куртку. Проклинаю нещадно палящее солнце. Были же тучи — куда они подевались?

Вижу мост.

Всё, теперь точно знаю, где я! Сказка кончилась — привет, реальность.

Гроза приходит вечером — когда я уже дома в тапочках помешиваю в тазу кипящее бруснично-яблочное варенье и одновременно пролистываю ленту новостей «ВКонтакте». Обнаруживаю фотоотчёт о слёте ролевиков и облегчённо (и всё же с некоторым сожалением) вздыхаю — это многое объясняет. Почти всё — кроме лягушки и яблоньки, моих сказочных Василис.

Вдруг осознаю, что у той, утром встреченной, женщины в руках была тара вовсе не пустая. По крайней мере, из одного ведёрка точно торчал совок. Так что дурная примета не считается!