У Богдана под контролем всё, кроме праздников. С ними никак не получается справиться. Праздники придумывают и назначают серьёзные государственные мужи, и биться с этими инициативами всё равно что с ветряными мельницами. Богдан, к слову, бился — долго. Предлагал своим сотрудникам доплаты, бонусы и премии, но люди упрямо ждали праздников, чтобы на них от-ды-хать. А даже если удавалось заманить в офис коллег, то проблему подкидывали контрагенты: не отвечали на звонки, кидали в него письма-отбивки по емейлам. Бесили-бесили-бесили.

Слово-то какое ещё придумали, отдыхать, будто было от чего вообще уставать. Вон у него в штате тридцать три человека, а отчёты проверяет Богдан, банковские платежи подписывает Богдан, на претензии клиентов отвечает Богдан. Богдан-Богдан-Богдан.

Богдан — списки и галочки, Богдан — планы и итоги, Богдан — расписание и продуктивность. Он работает за троих, а ещё успевает бегать по средам и воскресеньям (полумарафоны раз в квартал), путешествовать и быть всегда на связи, книги вечером читать, образовательные шоу в пробках смотреть и английским три раза в неделю заниматься. И не уставать к праздникам.

Богдан скрутил носки в рулон, уложил аккуратно в чемодан, к полосатым боксёрам, двум футболкам, беговым кроссовкам и чёрной кожаной косметичке с дезодорантом и зубной пастой. Правая половина предательски чернела своей пустотой. Поездку на праздники, вообще-то, жена ему придумала. На день рождения. Нашла отель за городом: тридцать гектаров лесов и полей для прогулок, бассейн, спа-процедуры, пятизвёздочный люкс — бархат — неоготический особняк. Сама-то с ним уже год как в путешествия не ездит, бывшая она уже, жена ему. Но чемодан за десять лет он научился собирать максимально эффективно. Четыре дня своей жизни, тренировок, ужинов и дел — в прямоугольник пятьдесят пять на сорок — он соберёт даже с закрытыми глазами.

Богдан критически оценил свою работу. Кинул в правую створку чемодана две рубашки (вдруг рабочий зум на праздниках нарисуется), две книги (ту, что сам читал уже год, и ту, что жена недавно в блоге рекомендовала). Не то чтобы он следовал рекомендациям жены — Боже упаси, больше штамп его к этому не обязывал, — но в комментарии к её посту подтянулся жутко деловой Петя и обсуждал там с его женой высокие материи реплик на сорок. И написала она в конце даже что-то из серии «не часто встретишь такого начитанного собеседника» (Богдан не помнил дословно).

Он сел за руль, навигатор обещал приемлемые час сорок. Он интервью как раз планировал досмотреть и курс по маркетингу начать слушать. «Хороших тебе праздников, отдохни как следует! Хх», — сообщение от «Светика» всплыло на экране. Переименовать в Свету Узорову — мысленно добавил задачу в свой ту-ду лист. Точнее, поднял повыше.

Богдан выскочил из цепких лап ленивого городского трафика, вдавил педаль в пол и вдруг ржакнул. Жена думает, что выиграла. От-дох-нуть! Не тут-то было, он, в отличие от неё, времени своего драгоценного так просто терять не любил. Он макбук с собой прихватил — стратегию выхода в СНГ будет разрабатывать, предварительно (хоть и не точно) договорился с двумя знакомыми встретиться по зуму. Кроссовки беговые: воскресенье впереди. Английский отменять тоже не стал, ну и книгу дослушать во время хайка наверняка успеет. Эффективный он человек, Богдан. Был таким всегда, и с каждым днём всё только лучше становится.

Компанию за год как расширил: с офиса под лестницей и трёх человек в штате до корпоратива на теплоходе по Москва-реке и тридцати человек в десяти регионах страны. Пять кило супружеских, наеденных на светкиных пастах (вкусные до безобразия, по две порции ел, остановиться не мог), скинул, мышцы теперь такие — не грех на рекламу спортзала сфотографироваться. Переживала она, что не справится он без неё, а вон как всё обернулось: только лучшей версией себя стал. Здоровый, сильный, эффективный. А она что? В какой поре была, в такой и осталась. Ну блог ведёт, ну выступает, пописывает что-то. Вот начитанных собеседников ищет. А начитанные эти её тоже по Мальдивам покатать смогут и по Прадам к сезону одеть?

Умная женщина Света, хоть и дура. Две магистратуры за плечами, ТРИЗы щёлкает, как орешки, а такую простую истину понять не смогла. Он же всё только ради неё и делал: и работу по десять часов работал, и бизнес строил. Она хотела чаще видеть его дома, а он — видеть восторг от Прада на её лице. Платьице то её незабудковое из последней коллекции даже сейчас больно укололо Богдана куда-то в район большой грудной мышцы.

Отель визуально неплохой: чисто, стильно, территория есть. Только маленькая. Обещали тридцать гектар, а до них вдоль трассы два километра тащиться. То есть хайкинг отпадает. Обидно.

Комнату в готическом особняке только к трём часам подготовят. Чемодан с ноутбуком зачем-то на ресепшн сдал. Думал, прогуляется, а гулять тут по кругу минут пятнадцать. Богдан два круга быстрым шагом сделал. Часы отчитались: два километра, сто шесть калорий. Не белка же он — часами туда-сюда ходить. Рухнул на жёлтый диванчик на солнышке погреться.

Пока ходил, будущих соседей оценивал: сплошь пенсионеры и парочки. Скучнейший контингент, никаких полезных контактов в таком месте не завяжешь. Значит, ещё один пунктик из списка удаляем. Выстрел в молоко. А чего ещё ждать от Светы? Она никогда не умела отели выбирать. Она выбирает — так обязательно дыра с муравьями, как тогда у них на Лазурке была, или с завтраками несъедобными. Торопыга его Света по жизни, в суть вещей не зрит, вот мимо и палит. Удивительно, что из ружья при этом стреляет блестяще, даже за сборную университета выступала. В тире всегда им медведей выигрывала. Они потом эти игрушки первым попавшимся детям дарили. По мишеням Света метко бьёт, этого не отнимешь. До сих иногда бывает больно, в левой грудной.

«Доехал. Тут круто, спасибо ещё раз за подарок», — написал ей. Но сообщение в мессенджере подвисло и отправляться не желало. Знак, что вообще и писать не стоило: она так-то не интересовалась.

Но у Богдана была годами выработанная инструкция на такой случай. Добрался — отписался. Маме так было спокойнее, Богдану — не жалко. Восемь лет назад, когда мамы не стало, привычка по наследству перешла к Свете. Куда её, эту привычку, пристроить, Богдан пока не нашёл. Ладно, когда сообщение уйдёт, он сразу удалит до того, как Света прочитает. Богдан гипнотизировал экран, сообщение гипнотизировало Богдана. Но никто из них с места так и не сдвинулся.

Богдан выругался и кинул бессмысленный гаджет на диван рядом. Из-за угла уже второй раз выглянула уборщица в голубом поло. Сурово зыркнула на Богдана. Его жёлтый диванчик стоял на отшибе, прямо на газоне. Уборщица дотошно протёрла все столы, пропылесосила подушки диванов, и теперь охотилась за его местом. Но Богдан сдаваться не планировал.

Макбук был заперт в чемодане. Прочерк.

Связь не ловила. Прочерк-прочерк-прочерк.

Наушники сели. Прочерк.

Света от него ушла...

Он закинул голову на спинку дивана, подставил лицо солнцу. Она любила считать его веснушки, но в этом сезоне никто не проведёт их ревизию. Позвонить, может, Серёге? Богдан резко сел, схватился за телефон. Сообщение не ушло, связь не появилась. Он взревел и снова откинулся.

Закрыл глаза. Солнце припекало, и, жадно наевшись его теплом, тело Богдана потяжелело и растеклось. Список в голове растворился, и не осталось ничего. Богдан почувствовал, как растянулись в тёплой неге его мышцы, как отделились одна от другой клеточки, как набухли они от горячего солнца, как прорвались их оболочки и вытекла наружу вся вода. Больше не было списков, графиков, отчётов. Не было бюджетов, счетов и контрагентов. Не было пустой квартиры, кровати и жизни. Не было Богдана. Здорового, сильного, эффективного. Он растаял. Как кубик жёлтого сливочного масла, стёк по дивану, подушкам и столику в пыльных разводах и навсегда исчез в земле.

Уборщица докурила сигарету, затушила бычок и снова выглянула. Жёлтый столик, наконец-то, освободился. Она ускорила шаг, схватила тряпку и чистящий спрей. Скорее-скорее, пока этот странный постоялец на дорогом внедорожнике не вернулся. Вот же чудик, оставил свои очки и футболку. Значит, вернётся скоро: в туалет пошёл или к машине.

Она доковыляла до стола. А это что? Ботинки и шорты тоже здесь. Не голым же он по делам дефилировал. Она оглянулась, не возвращается ли? Нет. Собрала все вещи в пакет — отдаст на ресепшн, а там пусть сами разбираются. Чужого ей не нужно. Он чем-то густым, жёлтым облил стол — возилась долго. Дважды ходила мыть тряпку. Наконец, всё было чисто! Как и не сидел он тут никогда, этот мужчина. Уборщица ушла. А по её следам, от самой входной двери в отель до жёлтого столика, вокруг него и под диваном расцветали голубые незабудки.