Ну и лето выдалось! Что ничего хорошего от этих трёх месяцев не видать, Сашка понял ещё в апреле, когда устроился на работу. Отпуска теперь ждать полгода! Саша бы и не пошёл в эту контору, подождал до августа-сентября, но Ленка, жена, сказала, что грех упускать такую хорошую вакансию начальника отдела не-пойми-каких-дел, и вообще посмотрела на него как-то недобро, хотя Сашка за те месяцы, что сидел без работы, вёл себя как образцовый домохозяин: не пил, не гулял, научился неплохо готовить пару-тройку блюд и всегда вовремя забирал мелкого из школы и водил на кружки. Работать летом — один из вариантов микро-ада, которыми так богато в целом благостное XXI столетие: солнце радо стараться, улицы наводнены счастливыми прохожими, а ты смотришь на них из окна офиса и льёшь невидимые миру слёзы. Впрочем, в тот год всё было ещё хуже: лето выдалось таким дождливым, что даже привычные к сырости петербуржцы удивлённо покрякивали. Лило почти каждый день, ветер садистски ломал спицы зонтов, носил вихри мусора, оторвал угол железной вывески на магазине «Продукты» и хлопал им, как листом книги.

— Как босс, когда в отчётности ошибка, — говорил Саша, думая, что у него получается смешно. Смешно не было, Саша хмурился, поправлял очки и ещё больше погружался в тоску. Босс был в отпуске (он босс, ему можно!) и по возвращении должен был с Саши спросить, как работал отдел. Отдел работал плохо.

В добавок к работе имелась ещё одна проблема: Ленкина тётка, неприметная старушка, никогда не доставлявшая им никаких хлопот, взяла да и совершила, впервые, может быть, за всю свою жизнь, заметный поступок — умерла. Ленке пришлось заниматься похоронами, а затем — оформлением наследства, которое представляло собой крошечную, забитую хламом квартирку в ветхом, но удачно расположенном доме на Лермонтовском проспекте.

Квартира Сашке сразу не понравилась: первый этаж, мало света, угрюмая советская мебель, похожая на старых училок из школы. Кроме того, в квартире они были не одни. В ней жило ещё кое-что. Страшное. Жестокое, как январский мороз к бесшапочным. Быстрое, как таяние денег на счету шопоголика. Ловкое, как профессиональный шулер. И когтисто-зубастое.

Как звали это тощее чёрно-белое существо, ни Саша, ни Ленка не знали.

Обращались к нему просто:

— Кис-кис-кис! Иди сюда...

Кот не шёл. Он прятался, как ниндзя — а потом нападал. Сначала он прыгнул на Сашу со шкафа. Глубокий след от когтей остался на макушке, как раз в том месте, которое Саша заботливо прикрывал волосами. Это было так больно и унизительно, что у Саши потемнело в глазах — но в тот же миг нападавший скрылся не пойми где: под диваном? в шкафу? Лена посмеялась над Сашей, предложила поцеловать его в лысину для скорейшего выздоровления, а назавтра сама пришла из тёткиной квартиры в разорванных колготках с исцарапанными ногами — очень и очень злая:

— Как выскочил! Как выпрыгнул!.. Я ему поесть принесла! А он...

Попытки наладить отношения с котом ни к чему не приводили. Еду он уничтожал, но на контакт не шёл.

Однажды Ленка забыла в квартире сумочку — чудовище изодрало её так, что Ленка выла белугой: брендовая вещь была безнадёжно испорчена. При этом старые тёткины диваны и кресла выглядели совсем не пострадавшими от его когтей. Когда они пришли в квартиру с сынишкой, кот вообще спрятался так, что мелкий, как ни шастал, как ни заглядывал во все углы, но кота не нашёл. Как будто никакого кота тут нет и не было.

Как-то Ленка сказала:

— Я нашла арендатора. Мебель оставим, вещи выбросим.

Саша недоверчиво поинтересовался:

— А... он?

— Вывезем. Изловим и вывезем за город. Туда, где дачи. Там приволье. Сейчас лето, тепло... Дачники подкормят. Не в городе же его выпускать. Ещё вернётся. Они дорогу находят. — Она добавила деловито: — Я сачок раздобыла. Одна ветеринарша мне дала. Здоровенный такой сачок. Им и изловим.

— Но... Лен...

— Ну кто у нас её снимет с этим... котиком, Саш? А он не пропадёт. Он-то не пропадёт точно.

Кота ловили всей семьёй. Он прыгнул со шкафа, но наученный горьким опытом Саша отскочил в сторону, а Лена быстро накрыла кота сачком. Боевой «мяу»! Атака всеми четырьмя лапами! Расцарапанные до крови руки. Раздираемая когтями сумка, шевелящаяся на заднем сиденье машины рядом с перепуганным мелким, который даже не пытался «погладить котика».

В тот день, единственный, наверное, за лето, дождя не было. Стояла духота. Пока съездили туда и обратно, истекли потом.

Гроза разразилась ночью, когда семейство было уже дома. Гром не замолкал, молнии вспыхивали, резко освещая всю комнату, как будто злобный следователь из фильма вёл допрос: орал и то и дело светил в лицо лампой. Все трое спали беспокойно и отрывисто.

На следующий день у Саши на работе должно было состояться совещание: босс возвращался из отпуска, надо было дать отчёт о работе отдела не-пойми-каких-дел. Саша даже рубашку белую надел по такому случаю. Сам выгладил. (Долгое безработное состояние способствует приобретению навыков ведения домашних дел).

На улице после грозы было блаженно-свежо, как бывает, когда достаёшь из стиральной машинки свежевыстиранное бельё.

Но Саша грустил.

«Как он там? — думал он про кота. — Вымок, должно быть. Заболеет ещё. Он же немолодой, наверное. Судя по характеру — старый брюзга, как мой босс. Хотя босс так, как он, не скачет, слава богу. Эх, нехорошо мы сделали... И мелкий видел. Какой мы ему подали пример? Взяли и выкинули животное. Кот, конечно, гад, но и мы не лучше. Только он кот, а мы, кажется, люди. Возможно. Это не точно. Так, что я скажу боссу, если он спросит про...»

Саша набрал номер Лены.

— У меня через три часа совещание. Мы успеваем забрать его.

«Если она скажет „нет“, разведусь, — подумал он. — Сил больше нет терпеть эти её взбрыки, этот командирский тон, это...»

— Возле офиса жди. Пробок нет, буду пулей.

Кота искали долго. Обшарили все кусты, щедро осыпавшие каплями. Испачкались оба, Ленка испортила дорогие туфли. Звали:

— Кис-кис! Как там тебя?! Иди сюда! Домой, домой поедем!

В конце концов Ленка заметила возле участка, на котором они вчера выпустили кота, обрезок канализационной трубы (видимо, какой-то домовитый мужик упёр для хозяйственных нужд). В трубе-то и сидел кот. Злой, но сухой.

У Ленки с собой был взятый в офис обед. Котлету положили на край трубы и стали ждать появления кота.

— Ну, иди сюда, зверюга, ну... — приговаривала Ленка, державшая наготове сачок.

— Ты прости уж, ну так вышло... Погорячились мы... — извиняясь, бормотал Сашка.

И кот сдался.

То ли гордость его ослабла, то ли голод замучил. Его снова накрыли сачком, засунули в спортивную сумку и положили на заднее сиденье. В этот раз обошлось даже без членовредительства (почти — Сашку за руку он всё-таки тяпнул, но даже не до крови, ерунда).

— Я деду звонила, — сказала Ленка, когда они тронулись. — Помнишь моего деда? Который из Вологодской области? Нет, наверно, не помнишь, кто их помнит, тех дедов? Он со стороны матери. У него дом. Хороший, с котлом газовым. Сад-огород. Собака большая. В будке. В общем, я туда его отвезу. День туда, день обратно. Ерунда... Ты ж с малым посидишь?

— Лен...

— Конечно, через год дед и пёс будут жить в будке, а этот... — она кивнула в сторону лежавшего на заднем сиденье кота, — займёт дом и будет стрелять на поражение при приближении... Но это будут не наши проблемы, Саш! Точно не наши!

Когда они припарковались возле офиса, Ленка критически оглядела мужа: белая рубашка была не совсем белой, очки заляпаны мелкими капельками грязной воды, а на кисти алел след кошачьих зубов.

— Выгляжу как дебил, да?

— Как Сашка мой выглядишь, — сказала Лена. — Всё будет хорошо.

В тот раз и правда всё прошло неплохо, хотя в сентябре Сашку всё равно уволили, о чём он, честно говоря, не пожалел ни секунды.

Судьба отвезённого в Вологодскую область кота поныне неизвестна. По крайней мере в криминальной хронике о нём пока ничего не сообщалось, хоть это вовсе не говорит о том, что он прекратил свою подрывную деятельность.