Зое Александровне давно уже трудно подниматься по лестнице. Дочь переживает за неё, а потому всё ругает: мол, пользуйся лифтом. «Да какой там лифт, второй этаж же, — оправдывается Зоя Александровна. И тихо добавляет: — Пока могу. Вот не смогу, тогда...» А сама поднимается тяжело, подолгу отдыхает на каждой ступени лестницы. «Зато пока ещё могу, значит, жива», — виновато отдаёт зимнее пальто внучке в прихожей, улыбается правнучке сквозь одышку.

— Не торопись, бабуль! Мы с Асей только что ёлку нарядили, мама на кухне. А мужчины пошли докупать что-то из маминого списка, так что мы, так сказать, женским кругом. Вы с Асей идите к ёлке, а я пока маме помогу.

Правнучка Ася, пятилетний неугомон, вьётся вокруг прабабушки. Зоя Александровна всегда с подарками: то игрушку какую принесёт, то сладкое, то сказку расскажет.

— Женский круг — это хорошо. — Зоя Александровна вставляет отёкшие ступни в специально для неё приготовленные широкие большие тапки. — Пойдём, Асенька, я тебе принесла чего.

Прабабушка и внучка заходят в большую, ярко освещённую электрическим светом комнату. У окна стоит живая нарядная ёлка, блестящая пластиковыми небьющимися шарами, мишурой, переливающаяся огнями китайской гирлянды.

Возле неё стоит потёртое, но любимое кресло Зои Александровны, в которое та медленно, с поддержкой внучки, опускается. Ася садится вниз, к ногам прабабушки, на недорогой ковёр из «Икеи».

Переведя дух, Зоя Александровна достаёт из кармана своей вязаной шерстяной кофты свёрток. Секунду держит его в руках, словно прощаясь, а затем бережно разворачивает старую газетную бумагу и вынимает потемневшую от времени деревянную ёлочную игрушку. Протягивает её правнучке.

— Что это? — спрашивает Ася.

— Ангел.

Ася задумчиво вертит фигурку в руках, рассматривает.

— Он плохо сделан, — выносит вердикт ребёнок, — на ангела даже не похож. Буратино какой-то...

Зоя Александра беззвучно смеётся. «Видишь, дед Матвей, я в её возрасте тебе сказала то же самое, а ты говорил, что я ничего не понимаю в ангелах!»

— Это особый ангел. Его сделали во время войны, в Ленинграде. Он меня защищал в блокаду. Да и потом... Всю жизнь защищал. А теперь он — твой. Тебя будет защищать. Хочешь, повесь его на ёлку. Или под подушку положи. Только береги! Другого такого не найти, он единственный.

— А как он тебя защищал? Расскажи!

Зоя Александровна подалась из кресла вперёд и нежно погладила Асю по белёсой вихрастой макушке.

— Это он тебе сам расскажет, милая.

— Тогда я его сегодня на ёлку повешу, чтобы он ночью у нас в квартире освоился, а завтра к себе заберу. А они с Дедом Морозом не поссорятся, когда тот ночью придёт?

Ася бережно прицепила ангела к ароматной еловой лапе, на которой вперемешку висели новые ёлочные игрушки и пластиковые шары.

— Ты что, нет, конечно. Они с Дедом Морозом старые друзья...

В прихожей хлопнула входная дверь.

— Папа с дедой пришли! — Ася вскочила и побежала встречать завьюженных с мороза мужчин.

* * *

Когда отгремели все салюты Нового года, а большая семья погасила свет в гостиной и уснула крепким сном, Ангел открыл глаза и огляделся. Кроме него, похоже, на ёлке не ожила ни одна игрушка. «Наверное, это потому, что их делала машина, а не тёплые человеческие руки. Души в них нет», — подумал Ангел и осторожно вышел из деревянного тела.

Размял затёкшие крылья. Всё-таки дед Матвей очень торопился, когда их строгал: маленькие совсем получились, тесные очень.

Потянулся. Руки деревянные тоже только намёком вышли, вдоль туловища вытянуты.

Хорошо хоть ступни ног дед большие сделал. Можно сразу идти.

Ангел зашагал по квартире.

Заглянул в спальню к дочке Зои Александровны, нашептал её мужу на ухо, как правильно комплименты говорить, а то за двадцать лет без подсказки так и не научился.

Зашёл в маленькую комнатку рядом, поправил одеяло внучке Зои Александровны, строго глянул и на её мужа. Кивнул. Хороший мужчина, для семьи старается.

Медленно, чтобы не разбудить дремлющего на батарее кота, побрёл в комнату, где сегодня спали маленькая Ася и его маленькая Зоя.

Конечно, Ангел знал, что Зоя — уже давно Зоя Александровна, но так приятно было видеть её такой же маленькой, озорной и белобрысо-кудрявой, как юная Ася.

Две девочки тихо спали друг возле друга: пятилетняя Ася в кроватке, а восьмидесятипятилетняя Зоя — на диванчике рядом, как будто их не разделяло четыре поколения. Нежные лица: одно совсем гладкое, второе покрыто морщинами, в каждой из которых — целая жизнь. Обе видели цветные новогодние сны, об этом Ангел позаботился.

Чудесная ночь, волшебная. Ничто не могло помешать семье Зои Александровны смотреть прекрасные сны.

Но кое-что он просто обязан был сделать.

Ангел сел на пол между двух своих подопечных. И соединил сны Аси и Зои.

* * *

За окном снова бумкнуло. Судя по звуку — далеко. Сидя на тёмной кухне, Зоя зябко сжалась в маленький комочек: воды не было, света тоже, топили одной буржуйкой две квартиры. Мама пока ещё не вернулась из госпиталя, в котором помогала, а дед Матвей пропадал где-то, хотя время близилось к десяти часам вечера — комендантскому часу — значит, скоро прийти должен. Мало кто осадной зимой будет ходить после десяти вечера: холодно, с Невы тянет ветром, темно, только по светящимся в сумраке глазам можно различить редкого прохожего. А ещё ночью ярко вспыхивают зарницы вокруг города, словно на небе — стена, и не выйти за неё.

Зое стало совсем тоскливо от одиночества и противно от ноющего чувства голода: в детсаду, конечно, выдавали паёк, но он был таким маленьким, что к вечеру — хоть вой. Пашка, её друг, сказал, что надо пить побольше тёплой водички и спать ложиться пораньше, а вставать попозже — пока спишь, вроде как и есть не хочется. Но сегодня был канун нового, 1944-го года, совершенно не хотелось спать. Хотя и новогоднего настроения тоже не было. Как и ёлки.

Дед Матвей подошёл неслышно, пока Зоя незаметно для себя придремала спиной к двери, положив голову на руки. Поставил на стол несколько оплавленных свечей, зажёг. Выложил из карманов пару кульков, обёрнутых тряпками. Взял с пустой газовой плиты чайник, и, поскрипывая ручкой, пошёл к соседям — греть. Газа тоже не было.

Зое приснился густой запах хвойных веток: смолисто-сосновый, свежий. Она открыла глаза и решила, что всё ещё спит: перед ней на столе в кувшинчике стояла сосновая ветка, на которой висело несколько новогодних шаров и деревянный ангел. Рука сама потянулась к ангелу, сняла его с ветки. Зоя удивлённо ощупывала пальцами строганное дерево, кидая взгляды на ветку. Новогоднее чудо, не иначе!

За спиной Зои ахнула вернувшаяся из госпиталя мама.

— Откуда ж такое чудо?

— Дед Мороз принёс, наверное, — прошептала Зоя.

В дверях послышались чуть шаркающие шаги и скрип ручки жестяного чайника.

— Дед Матвей, скорей уж, — улыбнулась мама.

Зоя наконец налюбовалась веткой и повернулась к вошедшим.

— Все деды друг друга знают! Недаром же меня на фронт не взяли: чтобы я тут помогал добрым силам! — подмигнул Зое дед Матвей. — Сейчас будем праздник устраивать!

Мама Зои погрустнела:

— Да какой уж тут праздник, дед Матвей!.. Зачем всё это?

Тот глянул на неё строго:

— Праздник да молитва придают нашей жизни смысл. В праздник люди добрее друг к другу, в молитве — душа к Богу стремится. Без добра и Бога — какой в жизни смысл? А в доброте да в Боге — кого нам бояться?

Эти слова, так же как запах сосновых веток и ощущение деревянного ангела в ладони, навсегда врезались в память Зои. И в тяжёлые моменты жизни она возвращалась в те секунды снова и снова, ощущая себя маленькой девочкой, внезапно почувствовавшей, как на плечи ей ложится невидимая защита, а на сердце разливается благость и уверенность, что всё будет хорошо.

Тот Новый год запомнился как самый чудесный: дома была сосновая ветка, на столе — откуда только дед Матвей раздобыл? — каша с кусочком масла, немного супа и чёрный чай, а в руке — подаренный ей Дедом Морозом деревянный самодельный ангел, её персональный хранитель и друг. Зоя загадала, чтобы поскорее кончилась война, и с неба больше не падали бомбы.

27 января 1944-го блокада Ленинграда была снята, а позже с войны вернулся живой папа. И это было настоящее чудо.

* * *

Солнечным утром первого января, пока все домашние ещё спали, Ася проснулась и на цыпочках пошла проверять подарки под ёлкой.

На ветке, слегка покачиваясь, висел деревянный ангел. Девочка бережно сняла его и положила на ладонь. Теперь его немного неуклюжее деревянное тельце показалось Асе родным и уютным.

— Спасибо, — едва слышно прошептала ему Ася, — за всех нас. Я видела тебя сегодня во сне...