Под навесом на дощатом столе лежал царь-арбуз. Колька ополаскивался под рукомойником, с благоговением оглядываясь на гиганта. Тот лоснился зелёным боком и горделиво тянул к небу сухой хвостик на макушке. Дед окатил арбуз водой, протёр насухо полотенцем, примерился и вонзил кривой, словно разбойничий, нож. Без особого нажима слегка повёл рукой, и арбуз с неподражаемым хрустом распался на две алеющие нутром полусферы. Сахарный сок брызнул на стол, через щели скользнул на утоптанную землю — на радость муравьям. В звенящем от жары воздухе поплыл свежий арбузный запах. Тотчас над столом закружились неуклюжие пчёлы.

Пока дед кромсал толстые ломти, Колька в нетерпении ёрзал на занозистой лавке. Схватил первый кусок, едва удерживая руками, смежил глаза от близкого счастья и вонзил зубы в прохладную мякоть. Почувствовал, что испачкал оба уха. Ерунда! Потом, всё потом... Раз, ещё раз, и ещё. Чёрные блестящие семечки он сплёвывал в ладошку и кидал в тарелку. Дед следил за чистотой, если что — метлу в руки и вперёд. Корки отправлялись в ведро — для соседской бурёнки. Колька помогал их потом крошить, чтобы Красуле было проще жевать. Тётя Зина за это угощала его ватрушкой или блинами с творогом. Он старался не доедать арбуз до белёсого края, хотел, чтобы корове досталось побольше вкусного. Дед замечал, но молчал, усмехаясь в усы.

После второго куска Колька хлопал сытыми глазами — хотел ещё, но уже не мог. Ничего, впереди много дней лета. А если лето, то арбуз. Это все знают.

Он прогнал осоловевшую пчелу с липкого живота и сказал:

— Хорошо-то как!

— Хорошо, — густым эхом подтвердил дед.

К бахче подкрадывались сумерки. Каждый раз в конце дня Колька представлял, что ночь с любовью укрывает арбузы тёплой синевой, так же как папа набрасывает на него плед, чтобы хорошо спалось.

— Деда, а что такое «не-эс-те-тич-но»? Некрасиво, да?

Дед никогда не удивлялся его вопросам. Благодаря ему Колька много чего узнал. Например, что у прыгучих кузнечиков аж пять глаз, что бывают арбузы без семечек и с жёлтой мякотью и что можно не беспокоиться — Солнце не погаснет в ближайшее время.

— Ага, это значит «некрасиво», — подтвердил дед и кинул очередную корку в ведро.

Колька с удовлетворением отметил про себя, что он не объел её подчистую. Дед встал из-за стола и пошёл мыть руки.

Слово «неэстетично» Колька услышал от тёти Светы, которая совсем недавно появилась в их доме. Деду она не понравилась, Колька понял это в тот день, когда отец привёз её на бахчу знакомиться. Выяснилось, что тётя Света не любит арбузы и никогда их не ест. Колька попытался узнать об этом подробнее, тогда и услышал это самое «неэстетично».

— Разве может быть арбуз некрасивым? Как можно его не любить? — спросил Колька, не уверенный, что дед его слышит. Он как раз с шумом умывал лицо. А Колька поочерёдно склеивал и разлеплял липкие от арбузного сока пальцы, размышляя о том, что «неэстетично» — слово противное и больше подходит к овсяной каше. Рядом цвиркнул сверчок, будто подтверждая эту мысль.

Дед вернулся к столу, на ходу вытирая усы вафельным полотенцем.

— Все люди разные. Кто-то любит арбуз, а кто-то — сельдерей. Ну что, несём Красуле угощение?

Колька перекинул ноги через лавку, поднялся и пошёл приводить себя в порядок.

Дед убрал оставшуюся половину арбуза и тарелку с косточками на лавку и теперь щедро поливал водой из ковшика стол, из-за чего под ним получился небольшой дождь. А за дедовской спиной закатное солнце гладило лучами бока арбузов, рассыпанных по земле полосатыми мячами.

Спустя десять минут Колька, умытый и даже расчёсанный, подхватил ведро с корками и зашагал вслед за дедом, который нёс целый арбуз — гостинец тёте Зине.

Впереди ещё много дней лета, чтобы вместе придумать план, как им с дедом помочь тёте Свете полюбить арбузы. А если не выйдет, то полюбить тётю Свету. Такой, какая она есть. Потому что её, кажется, любит папа.