Лодка скользила по зеркалу реки, потемневшему от тины, и мерные удары весла казались рыбам, проплывавшим под её дном, унылой погребальной песней. Лодочник был угрюм и тих, и только три его пассажирки болтали без умолку.

Среди них была дама лет сорока, выпускница университета и школьница. Дама гадала на кофейной гуще, школьница на картах, а студентка читала гороскопы в газете.

— Кофе говорит, что моё счастье где-то неподалёку, — заметила дама, задумчиво поворачивая чашку. — Надо только не быть слишком притязательной.

— Не согласна! — решительно вмешалась бывшая студентка, обмахиваясь газетой. — Каждая уважающая себя девушка обязана, просто обязана быть притязательной!

Школьница презрительно поджала губы и переглянулась с валетом.

— Мне никто не нужен, — процедила она. — Я больше хотела бы знать, куда мы плывём. Куда мы плывём? — повторила она чуть громче, обращаясь к лодочнику. Тот кашлянул и повернулся к ней — медленно, как будто его шея была деталью заржавевшего железного механизма.

— На остров Крит, — прохрипел он. — К Минотавру. А то много вас развелось...

Школьница и студентка прижались друг к другу, в молчании глядя на своего странного спутника. Дама откашлялась и, помешав ложечкой гущу на дне чашки, сказала:

— Ну что ж... Мне кажется, что слухи о Минотавре сильно преувеличены. Уверена, что он порядочный, состоятельный мужчина. Да, именно так: порядочный и состоятельный.

Лодка, качаясь, продолжала свой путь. Лодочник, надвинув на самые уши кепку, пел сиплым голосом какую-то древнюю песню, и рыбы, сновавшие под гладью воды, вторили ему сонным, медленным танцем.